Она всё прекрасно видела и понимала.
Да, давно вместе. Слишком хорошо знают друг друга, чтобы удивляться или «гонять» эмоции. Но и также, чтобы надеяться, что свечи или ужин в ресторане «вдруг и навсегда» освежат отношения, снимут многолетнюю усталость от их многолетней работы без отдыха и, на сегодняшний день, без каких-либо сверхрадужных перспектив. Да, надеяться на лучшее нужно, но, как минимум, глупо это делать в «розовых очках».
Да, они когда-нибудь отдохнут. Возможно. Возможно, даже вместе. Возможно, это даст им силы «тянуть свою лямку» и дальше. Возможно, даже получится. А возможно, они найдут новый выход.
Они оба слишком устали, чтобы тратить энергию на враньё друг другу. Хотя относительно себя самих каждый, наверное, кое-где ещё витал в облаках: насчет признаков своего возраста, своей внешности, карьерных ожиданий… Это же давало надежду, «анестезию» от реальностей жизни и, как следствие, энергию.
Она видела, как он изменился к ней за эти три-четыре года. Личностный рост – для краткости назовём его так, разрушил не одну семью, не хуже алкоголя или измен. Но рост принято поощрять, а к переменам с ним связанным, адаптироваться.
Она понимала, что так, скорее всего, будет теперь всегда. Она устала понимать свою и его усталость и многое другое из того, что не оправдывало его редкие комплименты, хорошо или плохо скрываемое раздражение, какую-то апатию и чего-то там ещё.
Она больше физически не могла ничего оправдывать — это тоже требовало сил, энергии, которых не было у них обоих. Она даже проговаривала всё это, и не раз. Без большого результата. Соответственно и больших эмоций вроде гнева. Отчаяния у неё тоже давно не было. И душа уже не плакала даже «сухими слезами».
Хотя внутри она ещё ждала – его внимания и чего-то ещё из «как раньше». Но раньше были ожидания, «розовые очки», которые периодически и очень звонко разбивались. Теперь всё стабильней.
И его редкие знаки внимания, если присмотреться, стали нежнее, надёжнее и, всё же, скупее.
И она за эти несколько лет менялась сама и вместе с ним, понимая и свои недостатки. Работы над собой в отношениях оба сделали немало.
Сил же этих настолько не осталось, а изменения внутри у обоих произошли настолько же глобальные, насколько не сбылись ожидания «снаружи», что состояние бессилия при созерцании своих разжатых пальцев, только что обвивавших его крепкую шею и не встретивших взаимного порыва, вызывало лишь понимание, что даже если он уйдет, больнее ей уже не будет.
Это был очень долгий период её внутреннего безвременья, хотя внешне отношения продолжались. Безвременья в бессилии, в «разжатых пальцах» по поводу ожиданий, осознания отсутствия боли и попыток, сначала сохранить, а потом, к постыдному «удержать». Потому что делать всё это ей просто было не чем. Уже давно.
Она дистанцировалась. В ответ на иногда вопросы и его внимание не бежала уже к нему «с распахнутым сердцем и душой». Но и не отталкивала, а была лишь взаимно приветлива в ответ. Не обесценивала его внимания и усилий и не оценивала вообще, ни себя, ни его. Не искала себя во всём этом – она чётко знала, «где» она. Она не делала ещё много разных «не», в числе которых – не позволяла больше никому к себе плохо относиться. Начиная с себя.
Она не знала, как долго продлится такая их совместная жизнь. Но больше боли в отношении к себе она не могла выносить. Никакой, даже малейшей. Даже там, где раньше стерпела бы. Она просто перестать поощрять такое отношение к себе своим терпением. Дистанцировавшись, у неё это стало получаться.
Значит, жить дальше без боли можно было так. Жить вместе. Это не делало её счастливой, но и несчастной она себя вовсе не ощущала. Ломать, как известно, не строить. Поэтому из этого состояния не было пока видно, как всё будет дальше.
Но в этом состоянии можно было дышать. Спокойно и свободно. Дышать – значит жить. Кофе снова стал вкусным, лето запахло росой, цветами и мокрым от дождя лесом. Разжатые пальцы обдувал теплый ветерок.
15.06.18., пятница
Охраняется законом об авторском и смежных правах. Копирование, цитирование и любая переработка текста запрещены. Спасибо за понимание.
